И тополя уходят - но нам оставляют ветер...
Карамельное послевкусие портовых городов
Лечит меня, вывернув наизнанку осень.
Теплое небо, прохладный песок, корабельный остов,
Дерево накапливает солнце, засаливает "на потом"
В ставнях, дверях и лицах - белая проседь.
Море срывается, нет больше силы быть
Сдержанным в плокости отраженных лучей.
Шепотом кофе, боясь угодить в резонанс минут
От этого языка есть привычки и нет толмачей.
Солнце стекает по беленым пологим стенам,
Стараясь сбежать за углы, которых здесь нет
Лечит меня, вывернув наизнанку осень.
Теплое небо, прохладный песок, корабельный остов,
Дерево накапливает солнце, засаливает "на потом"
В ставнях, дверях и лицах - белая проседь.
Море срывается, нет больше силы быть
Сдержанным в плокости отраженных лучей.
Шепотом кофе, боясь угодить в резонанс минут
От этого языка есть привычки и нет толмачей.
Солнце стекает по беленым пологим стенам,
Стараясь сбежать за углы, которых здесь нет
Вопреки всем проектам и сметам.
Как легко раздраженный жарой находит свою любовь в тепле.
откуда-то: "нет, приходите в среду, после обеда".
Рыбак, не продавший улов, перебирает снасть
Нарочито не замечая кошек, ждущих удачи.
Город, как мертвая рыба, с моря показывает свою пасть,
Ночной лов кому смерть несет, кому сласть.
Промысел здесь один, и на вид - кошачий.

Как легко раздраженный жарой находит свою любовь в тепле.
откуда-то: "нет, приходите в среду, после обеда".
Рыбак, не продавший улов, перебирает снасть
Нарочито не замечая кошек, ждущих удачи.
Город, как мертвая рыба, с моря показывает свою пасть,
Ночной лов кому смерть несет, кому сласть.
Промысел здесь один, и на вид - кошачий.
