И тополя уходят - но нам оставляют ветер...
Море гудит непрерывным гулом, ветер готов сорвать все одежды, от него просто нет спасенья. Мы выходим на шаткую лесенку из-за бархана, и видим эту невероятную силу, бушующую, ревущую. В одно мгновение нас настигает прямой ветер, заставляет согнуться, словно гонит прочь. Сын Фернандо спешит вниз, улыбается и жестом потирает плечи от холода, смеется и говорит, что это что-то невероятное.
Шторм даже в солнечную погоду делает воду полупрозрачного серого цвета, холодного, неприветливого. Огромные волны разбиваются с брызгами и мы усаживаемся поодаль, чтобы случайная волна не дотянулась. В такие моменты только они хозяйствуют на всем пляже. Холодный ветер остужает песок, и солнце не успевает его прогреть.
Я брожу босиком по воде, чистой и холодной, перемешавшейся с далекими от берега водами. Волны грозно ревут, но разбиваются чуть дальше, и к моим ногам стелятся тихо-тихо, ласкающе нежно, с пеной, и затем ускользают. Стоит только чуть отойти назад, как море подталкивает очередную волну, чтобы мягко дотянуться до меня.
В воздухе столько моря, что хочется дышать, дышать, подставив лицо прямым потокам ветра, и закрыв глаза, кажется, что я где-то в этой воде, в верхних потоках, где еще видно солнце и его блики играют на лице.
Столько соли, столько песка, столько непроизносимого счастья.
Мы спасаемся в ресторанчике у Фернандо. Теперь я точно уверена, что он делает лучшие на свете caprese и bruschette. Ветер все упорно пытается сорвать крышу домика, и все устроенное на столе.
***
Спуcтя два дня море спокойно и ласково, улыбается своим лазурным светом. Ветра совсем нет, он гуляет где угодно - в горах, на равнине, но только не здесь. На пляже никого, как всегда стоящая на привязи желтая лодка с аквамариновым канатом, где-то вдалеке два силуэта мальчишек кайтсерферов. На песке в одну линию выложена мозаика из ракушек, мидий, крабов. По высшей воле они оказываются рядом - охотники и жертвы. Море.