И тополя уходят - но нам оставляют ветер...
После бесконечности крыш плоской Terracina, после ее плоского морского дна, переполненных пляжей, знакомых лиц, - мы едем вверх, все выше в горы, и дышать становится легче. Машинка крутится по дороге, опоясывающей гору, и вот уже появляются виды долины, я вижу вдалеке Сан Феличе и камни Троянской крепости. А потом вдруг открывается вид на сухие травы, камни и море повсюду. Голубое, яркое, разрезанное изредка белыми полосами от яхт и кораблей. Мы взбираемся все выше, к старой крепости. Окутывает тишина и теплый ветер. Среди развалин средневековой крепости спокойно спит кот, свернувшись в клубок. Вокруг ни души, только мы идем по полуразмеченным тропкам все дальше к сердцу этого места – старому храму Зевса. Римское Giove говорит о Юпитере, верховном божетсве пантеона, который, впрочем, соответствует Зевсу в греческой традиции.
Греки были здесь первыми, и я чувствую это где-то внутри.
Греки были здесь первыми, и я чувствую это где-то внутри.
Мы заглядываем во все ниши каменных построек, я свешиваю ноги с остатков каменной стены, внизу – головокружительная высота, а впереди – только море вдалеке тоненькой линией нежно касается неба. Ветер треплет волосы, и я чувствую себя маленьким ребенком, чистый восторг внутри.
Дж. ведет меня дальше, в самое сердце этого места. По старой тропке, идущей по краю холма, теряюсь в удовольствии цветов – лазурно голубой и палевый - от выжженных на солнце трав, золотистый от солнца, немного чистого белого. Мы ныряем в гулкую анфиладу, кажущуюся бесконечной. Она была построена еще древними греками.
Своды настоящей пещеры прекрасно отражают каждый шорох, ветер доносит сюда шум воды и далекого города. В арочных проемах есть только море. Меня не отпускает ощущение, что внизу, на поверхности воды, галера должна стоять на якоре. Мы продвигаемся все дальше и по центру находим небольшую внутреннюю пещеру оракула, едва заглядываем внутрь, и слышатся далекие голоса (или это только кажется). Под сводами тихо и гулко, с высоты открываются высокомерные божественные виды на окрестности. Это место под стать своему хозяину. Я думаю о том, что Зевс все еще возвращается, разбрасывая гром и молнии на окрестности именно отсюда.
Дж. ведет меня дальше, в самое сердце этого места. По старой тропке, идущей по краю холма, теряюсь в удовольствии цветов – лазурно голубой и палевый - от выжженных на солнце трав, золотистый от солнца, немного чистого белого. Мы ныряем в гулкую анфиладу, кажущуюся бесконечной. Она была построена еще древними греками.
Своды настоящей пещеры прекрасно отражают каждый шорох, ветер доносит сюда шум воды и далекого города. В арочных проемах есть только море. Меня не отпускает ощущение, что внизу, на поверхности воды, галера должна стоять на якоре. Мы продвигаемся все дальше и по центру находим небольшую внутреннюю пещеру оракула, едва заглядываем внутрь, и слышатся далекие голоса (или это только кажется). Под сводами тихо и гулко, с высоты открываются высокомерные божественные виды на окрестности. Это место под стать своему хозяину. Я думаю о том, что Зевс все еще возвращается, разбрасывая гром и молнии на окрестности именно отсюда.